Звездная сеть - Страница 31

Когда я слез с него, я увидел, что на крик Гоги сбежались все эрастеры племени. Они стояли вокруг, они смотрели на меня и в глазах тех, кто помоложе, стоял ужас, а в глазах тех, кто постарше, ужаса не было, а было только любопытство. Это понятно — я вник в свои чувства и понял, что молодые мужчины привлекают меня гораздо сильнее, потому старики и не боятся. Интересно только, откуда они знают о сексуальных предпочтениях женщин? Насколько я разобрался в межполовых отношениях млогса, у них не принято спрашивать женщину, какого мужчину она предпочитает. Они просто берут женщину и нагибают.

Я встал, отряхнулся, сделал шаг и эрастеры расступились передо мной. Я ушел, а они остались, и когда я отошел достаточно далеко, чтобы было невозможно различать отдельные слова, они начали разговаривать. Я не стал останавливаться или, тем более, возвращаться. Мне было интересно, о чем они говорят, но я слишком устал. Я хотел спать.

6

Кажется, я еще не рассказал, где меня поселили. Для меня выделили отдельную хижину, но не из большого уважения, а потому, что эрастеры не решились поселить меня ни в доме мужчин (потому что тело женское), ни в доме женщин (потому что душа мужская). Старый Йет Йети Дзенг заявил на совете племени, что этот вариант тоже нехорош, потому что тогда получается, что я как бы эрастер, ведь отдельное жилище полагается только эрастерам. Но когда Грин Грин Ромаро предложил ему придумать более подходящий вариант, Йет Йети Дзенг заткнулся в смущении.

Так получилось, что я удостоился великой чести — глинобитной сакли, сложенной из сушеного навоза зверя торга и устланного снаружи сухими листьями растения уксика. Внутренняя обстановка отсутствовала как класс — эрастеры решили, что элрою и так оказано достаточно чести.

В этой хижине я провел первую ночь на планете Ол. Меня ждал неприятный сюрприз — ночью здесь очень холодно. Я досидел в хижине до рассвета, стуча клювом от холода, а потом взошло солнце, я быстро согрелся и забыл о том, как холодно здесь по ночам. А потом пришел Грин Грин Ромаро, стал расспрашивать меня о разных вещах и я окончательно забыл о ночном холоде.

Я снова вспомнил о нем только сейчас, когда вернулся в хижину после успешного изнасилования Гоги. Идти к эрастерам за теплым одеялом не хотелось — когда они смотрели, как я слезаю с Гоги, они были какие-то раздраженные. Ну их…

И тут меня посетила неожиданная мысль. Мужчины млогса относятся к своим женщинам, как к скоту, но кто сказал, что я должен относиться к ним так же? Я ведь тоже в некотором смысле женщина. С этими мыслями я и отправился в женский дом.

Женских домов в деревне Врокса около пятнадцати, они не собраны в единый квартал, а разбросаны по всей территории поселения. Это логично — уважающему себя мужчине не подобает утруждать себя долгим путешествиям, если ему вдруг потребовалось вынести помои или удовлетворить зов плоти. Снаружи женские дома выглядят как длинные грязные бараки, каковыми на самом деле и являются. Сам я никогда в женские дома не входил, всю необходимую информацию я извлек из памяти тела, которое жило в одном из них. Заодно я узнал, как женщины млогса греются ночью — у них нет одеял, они просто сбиваются в тесную кучу и греют друг друга теплом своих тел. И еще я узнал, что среди них распространено лесбиянство. Их физиология такова, что сексуальное удовлетворение для них — жизненно важная потребность, самоудовлетворение не годится по физиологическим причинам, так куда деваться бедной женщине, которая почему-то не привлекает мужчин? Либо медленно чахнуть, либо воспользоваться помощью подруги.

Когда все вышеперечисленное окончательно дошло до меня, я почувствовал сильнейшее омерзение. Я понимаю, что нельзя оценивать нравы чужой цивилизации своими местечковыми мерками, но должны же быть какие-то пределы человеческой гнусности! Да пусть даже не человеческой, от этого не легче.

Правильнее всего сейчас развернуться, вернуться в свою хижину и предаться невеселым раздумьям. Но я уже вплотную подошел к женскому дому, возвращаться не то чтобы поздно, но как-то глупо. Что подумают женщины? Великий элрой шел к ним, а потом вдруг чего-то испугался, передумал и пошел обратно. Вообще-то мне наплевать, что они подумают, но, с другой стороны, как-то это неправильно будет.

Я решительно перешагнул через порог и в нос мне ударил едкий, но приятный запах сотни женских тел. Они источали запах покоя, смешанный с едва уловимыми нотками тревоги, не по какому-то конкретному поводу, а, так сказать, абстрактной тревоги, давно вошедшей в привычку у этих несчастных созданий. Вечно жить в ожидании того, что в дверь войдет мужчина и в лучшем случае принудит к сексу, а в худшем… оказывается, у млогса тоже есть извращенцы и садисты. Какая мерзость!

Когда я вошел в барак, разговоры прекратились и наступила мертвая тишина. Десятки янтарных глаз уставились на меня, запах тревоги усилился и к нему добавился запах страха. Я улыбнулся и громко сказал:

— Мир вам!

И сразу понял, что сказал не то. Эти слова говорят мужчины, так они приветствуют друг друга. Женщин они не приветствуют вовсе, они считают излишним приветствовать говорящий скот. Женщины млогса приветствуют друг друга словами «я люблю тебя «, это, конечно, просто слова, но какая-то доля смысла в них есть.

Я издал запах смущения и поправился.

— Я люблю вас! — сказал я.

Это тоже оказалось не в тему. Женщины млогса никогда не разговаривают громко и никогда не обращаются к большой аудитории. Они всегда говорят вполголоса, чтобы не рассердить мужчину, который может неожиданно появиться рядом, и никогда не собираются группами больше шести — восьми особей. Перемывать друг другу косточки удобнее в тесной компании, а глобальные вопросы женщины не обсуждают, все решения у млогса принимают только мужчины.