Звездная сеть - Страница 38

Женщины повторяли на разные голоса одно и то же, в их голосах звучало облегчение и еще звучала надежда, последняя отчаянная надежда. Похоже, до них начало доходить, что для того, чтобы жизнь стала прекрасна, недостаточно перебить всех мужчин.

Я снова открыл глаза и повелел:

— Вынесите меня на воздух.

Распоряжение было мгновенно исполнено. Свежий воздух привел меня в чувство и я понемногу стал соображать.

— Где Макфи? — спросил я.

Мне тут же предъявили истерзанный труп. Боже мой! Воистину, в массовом фанатизме есть и отрицательные стороны.

— Она попыталась меня задушить, — сообщил я. — Так будет с каждым, кто посягнет на мою жизнь. То есть, с каждой.

— Да будет так, — сказала одна из женщин, я перевел на нее взгляд и увидел, что это Двупалая.

— Подойди ко мне, — сказал я. И когда она приблизилась, я тихо сказал ей, потому что громко говорить уже не было сил: — Останься со мной. А они пусть уйдут. Все.

Через пять минут я снова был в хижине, я лежал на ковре, Двупалая лежала рядом и согревала меня своим телом. Это было очень кстати, потому что меня начал бить озноб.

12

Двупалая провела рядом со мной всю ночь. Первым, что я увидел утром, открыв глаза, было ее прекрасное лицо. Кажется, я влюбился.

Я осознал эту мысль и мне захотелось завыть. Не потому, что я стесняюсь зарождающейся любви, а потому, что я впервые понял по-настоящему — мне никогда не вырваться из этого мира.

Я стану вождем племени Врокса, приду к эрастерам Дзара, Хсана и Гволфа, устрою божий суд в каждом племени, одержу три победы и все поверят в то, что я не просто элрой, а самый настоящий мессия. Я изложу свои откровения, их запишут, будут пересказывать и переписывать, я войду в историю планеты как основатель первого на планете настоящего государства, пока еще я не знаю, каким оно будет, но я верю, что смогу построить что-то более — менее нормальное. Четыре племени объединятся в конфедерацию, мы начнем нормальную торговлю, не по цепочке, как принято здесь, а нормальными караванами, как на Земле. Наша конфедерация станет богатейшим племенным союзом страны Трагкок и ядром будущего государства. Я стану правителем и мне кажется, что я буду неплохим правителем. Но я никогда не вернусь на Землю.

— Скажи мне, Двупалая, — начал я и добавил, неожиданно для самого себя: — Как тебя зовут по-настоящему?

— Эзерлей, — сказала она и издала запах смущения.

Эзерлей, быстрая звезда, самая маленькая из четырех лун, считающаяся покровительницей любви и секса. Оригинальное имя, немного фривольное, но очень красивое. Я пригляделся к Эзерлей повнимательнее и понял, почему ее назвали именно так. Если бы в племени Врокса проводился конкурс красоты, она стала бы королевой.

Впрочем, она и так станет королевой. Хотя нет, королева — это я. Интересно, как правильно называется официальная подруга королевы — лесбиянки? Блин…

— Скажи мне, Эзерлей, — задал я следующий вопрос, — что ты знаешь о цветке рвасса?

— Говорят, из него можно сделать вейерштрасс, который уносит в иные миры, — ответила она.

— Ты знаешь, как его делать?

— Да, конечно! — обрадовалась Эзерлей. — Это очень просто. Надо взять печень птицы томба, отварить в настое сушеных лакстенов и в ночь Древних Сил, когда четыре луны образуют знак клоген, опустить лепестки рвасса в горшок с этим варевом так, чтобы они образовали знак тугела. Потом нужно взять ложку из дерева моррге и трижды перемешать вейерштрасс, причем ложка должна описывать знак солнца.

— И все? — хмыкнул я.

— Не совсем, — уточнила Эзерлей. — Надо еще воззвать к богам.

— И что будет?

— Ты переместишься в мир, в который тебя направят боги.

— А как вернуться?

— Надо просто пожелать.

А вот это уже интересно! Неужели это и вправду работает?

— А что происходит с горшком, в котором варится вейерштрасс? — спросил я.

— Вейерштрасс не варится, он к этому времени уже сварен, — уточнила Эзерлей. — Вейерштрасс прокладывает путь, он исчезает, когда уходит путешественник, и возвращается, когда путешественник возвращается.

— Вейерштрасс можно использовать повторно?

— Не знаю, — Эзерлей задумалась. — Думаю, нет, иначе вейерштрасс хранили и передавали бы из поколения в поколение как величайшую ценность. Нет, вейерштрасс должен быть одноразовым.

— А где можно найти рвасса?

— Где угодно, эта трава повсюду растет. Но цветет рвасса раз в сто лет.

Я огорченно крякнул и издал запах разочарования.

— Понятно, — сказал я. — Знание многообещающее, но бесполезное, как плащ из железной веревки. Макфи говорила, что своими глазами видела цветок рвасса, она лгала?

— А сама-то как думаешь? — фыркнула Эзерлей.

— Думаю, лгала.

— Я тоже так думаю. Если бы она действительно нашла цветок рвасса, неужели она осталась бы в женском доме? Женщины, нашедшие цветок рвасса, уходят навсегда.

— Может, она не смогла сварить вейерштрасс?

— Может, и так. Но что с того? Рвасса цветет очень редко. Когда созреет следующий цветок, мы уже умрем.

Многообещающее заявление, умеет Эзерлей внушить надежду.

— Макфи говорила, тогда был голодный год, — сказал я. — Была сильная засуха.

Эзерлей пожала плечами и ничего не сказала.

И тут меня посетила идея. Я сказал:

— Давай — ка пойдем, посмотрим, что это за растение — рвасса.

— Ты еще слаба, — запротестовала Эзерлей, — тебе нельзя много ходить.

— Ничего, как — нибудь дойду. Пойдем.