Звездная сеть - Страница 39

13

Рвасса оказалось маленьким вьющимся растением, сразу и не поймешь, как его назвать — то ли трава, то ли кустарник, то ли лоза. Растет рвасса на сухих возвышенностях, там, где даже в сезон дождей вода долго не задерживается. Посмотрев на длинные стебли рвасса, я понял, почему оно цветет так редко — цветы ему не нужны, оно размножается усами, как земная клубника. А может, его настоящие цветы маленькие и незаметные, как у земного спорыша.

Я встал на колени, взял в руки длинный побег рвасса и некоторое время изучал его. Ничего похожего на цветы не обнаружилось. Но это еще ни о чем не говорит, может, оно вообще не цветет, как папоротник.

Я пригляделся к листьям рвасса. Маленькие округлые листочки с сетчатыми прожилками, как у земных растений, совсем не похожие на листья хвощ или папоротника. К тому же, рвасса растет на возвышенностях, а чтобы размножаться спорами, нужна вода. Хотя кто его знает, как устроены местные растения… Но будь я на Земле, я бы сказал, что это растение должно цвести.

— Тут очень много рвасса, — заметил я. — Если оно зацветет, тут будет целое море цветов.

— Легенды так и говорят, — подтвердила Эзерлей. — Когда рвасса зацветает, все поле усеяно цветами.

— И тогда млогса набрасываются на поле, обрывают все цветы и варят из них вейерштрасс?

— Нет, млогса не варят вейерштрасс. Зачем покидать мир, если он тебя устраивает?

— Тебя устраивает этот мир?

— Я женщина, а не эрастер.

— И что?

— Если эрастер увидит, что женщина варит печень томба и сушит лакстенов, эту женщину тут же зарежут и съедят. Потому что если позволить уйти одной женщине, уйдут и другие.

— А если мужчина захочет уйти?

— Ему тоже не позволят.

— Но ты говорила, что кто-то уходил через вейерштрасс и возвращался.

— Эрастер Озек Джей Брондо из племени Зонса дважды уходил и дважды возвращался. Но он не нашел в иных мирах ничего примечательного, и в третий раз он не ушел и запретил уходить другим. Но это было очень давно, на моей памяти вейерштрасс никто не варил.

Я сосредоточился и попытался точно сформулировать выводы из услышанного.

— Значит, так, — сказал я. — Рвасса цветет очень редко. Правильно?

— Правильно.

— Когда Макфи видела цветы рвасса, была большая засуха. Значит, рвасса цветет, когда бывает большая засуха, правильно?

— Не знаю. Если Макфи не соврала, то наверное.

— Должно быть так. В моем родном мире растения, подобные рвасса, предпочитают размножаться без цветов и семян, они просто разрастаются во все стороны. Но когда приходит плохая погода и растения начинают погибать, они зацветают, дают семена, эти семена падают на землю и ждут благоприятного момента, чтобы прорасти.

— Ты так много знаешь! — восхитилась Эзерлей.

Да уж, подумал я, полезно иметь хорошую память. Разве мог я раньше предположить, что информация из школьного учебника ботаники спасет мне жизнь? Впрочем, не говори гоп…

— Надо сделать вот что, — сказал я. — Скажи женщинам, чтобы они взяли большой горшок, примерно вот такой, — я показал руками объем около кубометра. — И пусть они аккуратно вырежут из земли большой кусок вместе с корнями рвасса…

— Как вырежут? — не поняла Эзерлей. — Ты имеешь в виду, выкопают и пересыплют?

— Нет, я имею в виду именно вырежут. Пусть выроют в земле кольцевую траншею…

Черт! А ведь вырезать из земли кубометр, не имея ничего, кроме лопат, будет не так-то просто.

— Ладно, — сказал я, — пусть вырежут кусок поменьше. Пусть снимут верхний слой почвы вместе с корнями рвасса и поместят все это в большой горшок.

— Но зачем это нужно? — Эзерлей все еще ничего не понимала.

— В ясные дни этот горшок надо выставлять на солнце, а когда начнется дождь — убирать в помещение. Пусть рвасса подумает, что стоит засуха.

— И тогда оно зацветет? — восхитилась Эзерлей. — Андрей, ты так умна!

С этими словами она припала хоботком к моему лицу. Я оттолкнул ее — мне стало неприятно, что она употребила мое имя в женском роде.

— Помоги дойти до дома, — сказал я. — Я еще очень слаб.

14

Мое здоровье понемногу восстанавливается. Каждый день я совершаю прогулки по территории поселения Врокса и с каждым днем эти прогулки становятся все более длительными. Пройдет еще день — два и мои силы восстановятся полностью, а пока я хожу в сопровождении Эзерлей, но не потому что не могу ходить самостоятельно, а просто чтобы не выглядеть одиноким и потерянным. То, что я вижу вокруг, мне не нравится.

В первые дни после сексуальной революции я ожидал, что из женщин Врокса получатся настоящие амазонки, способные справиться с традиционно мужскими задачами. Но теперь уже ясно, что я ошибся.

Большинство женщин Врокса хотят только одного — сытно есть, предаваться любви друг с другом и больше ничего не делать. Эзерлей, Вомгази, Нона и еще десяток наиболее продвинутых женщин время от времени пытаются мобилизовать остальных на важные дела, но попытки остаются безуспешными. Врокса напоминает большой дом отдыха — женщины ходят туда — сюда, играют в игры, травят байки, всячески бездельничают и развлекаются, а работать никто не хочет. И в самом деле, зачем работать, если каждое утро идет дождь, лес кишит съедобными плодами и ближайшую четверть года заботиться о пропитании незачем. Потом, правда, придет засуха и если не сделать запасы прямо сейчас, вместе с засухой придет голод, но великая элрози Что-нибудь обязательно придумает, на то она и элрози. А если она ничего не придумает, один сухой сезон можно протянуть и на консервированных мужских трупах, благо у женщин Врокса хватило здравого смысла пустить тела бывших угнетателей в дело, а не дожидаться, пока они сгниют.